Ну, раз уж мы тут пошли в научпоп, закину-ка я сюда один свой старый трактат. :)
РЫНОК И БИРЖА ДЛЯ ЧАЙНИКОВ
Представим себе глухую российскую деревню этак середины XIX века. В деревню приезжает богатый барин и останавливается в трактире.
Созвав через трактирщика крестьян, барин объявляет: он-де коллекционирует деревянные ложки и готов их скупать по рублю за штуку. Если вы не в курсе, то для глухой российской деревни означенного исторического периода рубль — это очень заметные деньги. А деревянная ложка — предмет, который там вообще никак не ассоциируется с материальной ценностью.
На этой вымышленной ситуации можно много чего интересного промоделировать. Давайте посмотрим.
Изготовление ложек — это неожиданный хлеб для деревенских стариков и калек, которые уже непригодны к серьёзной работе по хозяйству, но держать в руках инструмент ещё очень даже могут. К делу можно привлечь и ребятишек лет десяти-одиннадцати: на выполнение всяких черновых операций они уже вполне способны. А ребятишки помладше бегают по старикам и калекам, предлагая им свои услуги: они готовы для них относить ложки к барину, по пятачку со штуки.
Мы наблюдаем формирование рынка рабочей силы.
Но вот всё устаканилось, вся деревня режет ложки. Благо инструмент есть в каждой избе, а запас материала в виде поленницы лежит в каждом дворе.
Проходит пара недель. Барин вечерами исправно скупает товар, а днём охотится, гуляет, развлекается с деревенскими девками и т.д.
Тут ударяют заморозки, и до крестьян доходит: дрова вообще-то были приготовлены на зиму! А ещё неплохо бы заняться урожаем, иначе в ту же зиму будет нечего жрать. Поставки товара барину резко снижаются.
Барин поднимает цену на ложку до двух рублей. На некоторое время поставки оживляются, но очень ненадолго. Барин ещё поднимает цену: три, четыре, наконец — пять рублей. Всё. Больше он поднимать не собирается. Пять рублей за ложку — и так огромная, запредельная цена.
Это называется кризисом перепроизводства: когда выпуск товара превысил определённый порог, по объективным причинам исчезла экономическая выгода.
Вот тут-то и начинается самое интересное.
Иван, допустим, глуп. Решив, что деньги — это деньги, он пустит на ложки почти всю свою поленницу. Денег у него действительно будет куча, но их и у всей деревни теперь немало. А своей прежней цены они здесь уже иметь не будут. Барин оставит в деревне денежную массу, но материальных ценностей там не прибавится. Возникнет инфляционный кризис.
Пётр, допустим, хитёр. Когда цена ложки доходит до пяти рублей, он запрягает лошадь и едет к родственникам-знакомым по соседним деревням. Им он объявляет, что скупает ложки по рублю. Если барин ещё не успел побывать там, то народ воспылает энтузиазмом, и Пётр на каждой ложке будет иметь четыре рубля прибыли. Свою поленницу он при этом не расходует, а урожаем занимаются сыновья Петра, которые уже почти взрослые.
То, что делает Пётр, называется аутсорсингом. То бишь стратегически выгодным переносом производства в другие регионы. А тот факт, что придурочный локальный рынок деревянных ложек стал влиять на социальную и экономическую ситуацию в соседних регионах — это не что иное, как глобализация.
Нетрудно догадаться, что в соседних деревнях скоро повторится то же самое. Только теперь в роли барина окажется сам Пётр. Вот она, глобализация в действии.
Дед Пахом, допустим, тоже хитёр. Но у него уже здоровье не то, чтобы по другим деревням ездить. Он делает по-другому: обходит трёх-четырёх своих соседей и просит у каждого чурку в долг. Дескать, через неделю верну такую же чурку, и к ней десять рублей денег. Это уже самая настоящая банковская деятельность, а пресловутые «десять рублей сверху» образуют ставку рефинансирования.
Проходит неделя, и дед Пахом говорит соседям: ой, не могу вернуть чурку! Вот вам вместо неё двадцать рублей. А чурку верну следующей весной. Налицо дефолт, то есть отказ от выполнения долговых обязательств. А дедовское предложение — это попытка реструктуризации долга. Всё, больше деду никто ничего не одолжит. Как банкир, он потерпел банкротство.
Другое дело, что дед из каждой одолженной чурки вырезал полсотни ложек и заработал на них по 250 рублей. Прибыль, таким образом, составила 230 рублей с чурки. Да, грамотное и своевременное банкротство может обогатить. Но если кто из соседей догадается посчитать дедову прибыль, то дед Пахом может отхватить нехилых люлей. А что вы хотели — неаккуратное банкротство может и не довести до добра.
На фоне всего этого неудивительно, что в деревне будут иметь попытки воровства дров, спекуляции дровами, взвинчивание цен на заготовку дров и т.п. Это мы видим передел рынка сырья.
А Сидор, допустим, вообще жулик. Он, подумав, собирает все свои деньги и идёт ночью к трактирщику. Тому самому, у которого остановился приезжий барин. Вот суть предложения Сидора: трактирщик ворует ложки из сундуков барина, а Сидор платит ему по три рубля за каждую. Назавтра Сидор приходит к барину и сбывает ему эти ложки по пять рублей.
Вот в деревне и появилась самая настоящая товарная биржа. Биржевики — трактирщик и Сидор — извлекают прибыль буквально из воздуха, продавая и перепродавая товар, которого в действительности даже не существует.
То, что провернули наши два жулика, называется биржевым сговором. Сидор получил прибыль в 66.6%, а трактирщик наварился вообще из ничего. Пострадал, конечно, барин, которому два раза продали один и тот же товар.
А жена Сидора, допустим, болтунья. Взяла, и разболтала инсайдерскую информацию соседкам. И вот в одну прекрасную ночь к трактирщику заявляется толпа со всей деревни, неся с собой вообще всю наличность, какая только есть. Тоже решили поиграть на бирже. Трактирщик дрожащими руками пересчитывает деньги и выносит новоявленным биржевикам гору ложек.
Назавтра все они приносятся барину. Барин открывает сундуки и видит там пустоту. Всё вскрывается. Мерзавец-трактирщик, конечно скрылся со всеми деньгами. Налицо биржевой кризис.
Тут в деревню врывается рота верховых жандармов и начинается государственное регулирование экономики. Вся деревня подвергается основательной порке, все ложки конфискуются как краденые и передаются пострадавшей стороне, то есть барину.
Оскорблённый в лучших чувствах честный барин по новой пакует сундуки и покидает деревню жуликов. Справедливость восстановлена.
Всё? Нет!
Оказывается, трактирщик той ночью пришёл к барину и поклонился в ноги. Повинился. И предложил инсайдерскую контрсделку: барин отдаёт ему четверть денег, а трактирщик вовремя удирает и заодно присылает в деревню жандармов. Барин раскинул мозгами и, конечно, согласился. Ещё и взял такого смекалистого трактирщика к себе на службу.
Что в итоге? Барин заполучил нехилое пополнение в свою коллекцию и 3/4 затраченных денег обратно через трактирщика. На самом деле даже чуть больше, потому что наши биржевики-самоучки вложили в сделку ещё и свои сбережения. Трактирщик получил 25% от возвращённых барину денег буквально ни за что. Крестьяне получили изрядную порку, лишились всех денег, большой части запасённых дров, и ещё понесли убытки в виде плохо собранного урожая.
А что вы хотели? Государственное регулирование экономики всегда играет на руку самым богатым и ловким биржевым игрокам. Иначе и быть не может.
|