Сдается угол в приличном сердце, В хорошем районе грудной клетки, С нужными органами в соседстве, Прямо на выходе с Красной ветки.
Милости просим. От центра близко И в то же время не слишком людно. Отличный шанс получить прописку В душе небольшой, но очень уютной.
Сдается угол в здоровом сердце. Без посредников. Не агентство. Для иноверца и для туземца - Были бы, как говорится, средства.
Место пока вакантно. Дремотно Гуляет пыль по пустым коридорам, Еще не требующим ремонта, Радующимся любым визитерам,
Притокам, знаете, свежей крови, Воздуху – как новостной сводке, Всему, что проникнет сквозь щели кровли, В клапаны окон, по венам проводки...
В клетушку, давно заселенную болью, Входите – открыто! – чего же проще? Покуда ходики склонны к бою, Покуда осталась, не сожрана молью Живая площадь...
© Copyright: Максим Гликин, 2004
Я работаю солнечной батареей, я в кармане оранжевом солнце грею, чтоб оно на небо взошло скорее и чесало макушки заснувших лип. Солнце ловит за пальцы меня лучами, я его приручила и отвечаю, солнце просит завтрак и выпить чаю, просит прямо внутрь его налить.
Солнцу так одиноко ходить по кругу - вот нашло, понимаешь, себе подругу, и ему всё равно - хоть любовь, хоть ругань, поболтать бы вот только о ерунде. Я его несу осторожно очень, ведь оно непоседливо между прочим и всё время выпрыгнуть хочет ночью, чтобы вдруг повсюду случился день.
Я работаю солнечным развлеченьем, я кормлю его по утрам печеньем, а потом усталой порой вечерней я ему чумазую спинку тру. И когда уже все разбрелись и спят, я отмываю солнцу босые пятки, а то все ведь заметят на солнце пятна, многим это будет не по нутру.
Но потом постепенно солнце взрослеет, в переходном возрасте жарит злее, и багровым пятном по ночам алеет, и подчас забывает придти домой . А приходит - горячее, как жаровня, говорит, что я, мол, ему не ровня, и не родственница я ему по крови, и что вид ему неприятен мой.
Понимаю, я, в общем, сама такая, я всем прихотям солнечным потакаю, а оно мне в сердце лучи втыкает, чтоб до боли - а мне так тепло в груди. Покричит об измене, тоске, обмане… а потом тихонько к себе поманит и заснет спокойно в моем кармане, и я буду бояться его будить.
Я работаю солнечной батареей. На рассвете прохладно, восток сереет, воздух пахнет листьями и сиренью, и пора бы уже открывать карман. Я держу карман шире, чтоб было проще… солнце сонное нос конопатый морщит, а потом восходит над тихой рощей, рассыпается искрами по домам.
*** Входите, открыто, садитесь поближе, вот, кстати, варенья остатки. Мой кот Ваши тонкие пальцы оближет, собака притащит Вам тапки. Садитесь сюда, в это теплое кресло, оно Вас обнимет уютно. Садитесь. Мне жизнь эта кажется пресной и птицы уже не поют, но Я рада вас видеть. Живу? Одиноко. Ничто не меняется за год.
Вчера было лето - на кухне чеснок и немного засушенных ягод. Теперь - мелких дел непонятных навалом, сражаюсь бессмысленно с ленью. Позвольте пристроиться мне, как бывало, у ног, головой на колени.
Не бойтесь меня, я не буду, как раньше, рыдать и кидаться словами. Я стала спокойной, я делаюсь старше, а значит, учусь быть не с Вами.
И Вы изменились - почтенный родитель, работа и отпуски в Греции. Да что Вы, глаза только не отводите, хоть вечер мне в них насмотреться... Вот только не руки, живешь себе - ну так живи без пути запасного. Тебе ничего - ты зашел на минуту, а мне - забывать тебя снова... А мне - забывать тебя. Слышишь, не надо! Ты там колосишься и зреешь, А мне забывать... Я хожу по канату, над публикой, жаждущей зрелищ. Часы на столе. Скоро утро забрезжит будильником, в уши стучащим. А ты заходи, но, пожалуйста, реже... Ах, что я, конечно же, чаще. А хочешь пиши, адрес тот же, туда же. А я - да не стану, куда там... А скоро уже Новый год, распродажи, учеба, события, даты...
*** Вот табличка висит "Посторонним нельзя", вот прохожие, будто бы тени, скользят, вот и я прохожу, шоколадку грызя, размышляя о вечных мотивах. Вот стоит у дороги вчерашний герой, увлеченный забавной и сложной игрой - он всё ищет того, кто вздыхает порой под окном его темной квартиры. Он не то чтобы юн, но еще не старик, он так зябко вжимается в свой воротник, про него уже писаны тысячи книг и с десяток бульварных романов. Он готовит еду из просроченных круп, иногда он слегка в обращении груб, он учился читать по афишам рок-групп и по биркам джинсовых карманов. Я его уже знаю почти до костей, даже знаю, что он ненавидит гостей, что никто ему не согревает постель, и не варит пельмени на ужин. И еще он боится ночной темноты, а еще он растит на окошке цветы, а еще только с кошкой он вроде на "ты", впрочем, кто ему в сущности нужен?.. Так бы жить-поживать, поспевать за канвой, каждый вечер решать немудреный сканворд и смотреть как проходит небесный конвой по накатанной жизненной глади. Но трясет его душу какой-то испуг, и неровен сердечный испуганный стук, то ли дъявол в его холодильнике стух, то ли ведьма за шиворот гадит. Кто стоит у подъезда его по ночам, если даже вороны на ветках молчат, если только пожарные с воплями мчат разгребать раскаленные камни? Кто там с миром живет и не в такт, и не в лад, кто там ходит-не спит, сероглаз и патлат, кто там дышит, сопит и грызет шоколад и бормочет, и машет руками?..
Сгинь, нечистая сила, откуда пришла, и не суй свои ноздри в чужие дела, а то ходит тут, видишь, в чем мать родила и топочет ногами кривыми! ...и чего он ругается, я не пойму, я ведь не хулиганю в почтенном дому, я чуть-чуть открываю жилую тюрьму, чтобы он там случайно не вымер. И пускай он давно не встречался со мной, пусть он высох, как давешний дождь проливной, пусть он сам этой грусти банальной виной, пусть меня ненавидит он даже, я бы, может, препятствий ему не чинил, я б не тратил на жизнь его больше чернил, но уж раз я однажды его сочинил, то придется придумывать дальше. В полнолуние вместо чтоб книжки читать, или с девушкой юной о звездах мечтать, мне приходится старые тексты листать и выуживать новые пьесы. И придумывать сны этой старой балде, и бояться, что он без меня похудел... чтоб врагам моим выпало столько же дел, сколько мне с этим скучным балбесом. Что же делать? Такая моя се-ля-ви, я не буду мечтать о небесной любви, буду жизнь сочинять, чтоб он губы кривил, и кричал, чтоб я шел поздорову... А с утра на крылечке босые следы, это значит, сегодня не время беды, значит, где-то сейчас расцветают сады и рассвет умывает дорогу.
© Copyright: Аля Кудряшева
_________________ Каждый сам кузнец своего счастья, и я докажу это! (с) Гайка
|